В Петербурге открыт памятник медикам блокадного города

Еще один памятник страшным дням войны и блокады появился в Соляном переулке Ленинграда-Петербурга – памятник ленинградским медикам. На фоне полуразрушенного окна, обожженных штор врач и медицинская сестра, а перед ними лежащий ленинградец. Бронзовая композиция на гранитном постаменте – памятник тем, кто из последних сил спасал всех, кого ее можно было спасти.

Уже в конце 1941 года появилась проблема с перевязочным материалом, раны в госпиталях стали обрабатывать дымом, потому что он содержит дезинфицирующие вещества. А потом в ход пошел исландский мох и сфагнум. Из сфагнума стали выделять экстракт, который использовали как антисептик. Известно, что в болотах, заросших сфагнумом, вода не загнивает.


Но и это было не все. Враг вел бактериологическую войну – об этом не много пишется. В город забрасывали зараженных тифом мышей. Тиф вообще можно назвать «любимой заразой» вермахта. Население захваченных территорий заражалось повсеместно. Так во время войны заболеваемость тифом на Украине выросла в 28 раз, в Белоруссии – в 44 раза. Не избежал этой участи и осажденный город. Немцы отправили в Ленинград автобус с детьми с оккупированных территорий. 20 обессиленных завшивленных малышей были на автобусе привезены на Московский вокзал, а затем в больницу. С ними в город прибыл и сыпной тиф. Из 70 врачей Боткинской больницы 16 погибли. Как бороться с тифом (его разносят вши) в городе, где нет воды, не работает канализация? В блокадном городе не было ни антибиотиков, ни препаратов для проведения специальных анализов. Исследовали возбудителя болезни, проводили опыты на себе и создавали лекарства ученые из НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера. А весной 1942 года вы жившие горожане вышли на субботник. В городе работали дезинфекционные бригады, которые имели право вскрывать двери. Сопротивляющихся дезинфекции наказывали. Эпидемий в Ленинграде не было.

Весной 1942 года бичом стала дизентерия, симптомы которой были похожи на симптомы дистрофии. Да и как было не возникнуть при неработающем водопроводе, канализации, невозможности даже руки помыть? От нее и в наши дни безо всякой блокады ежегодно умирают более миллиона человек. На оборонных участках были организованы медсанчасти, для контроля за въезжающими был организован контроль. При малейшем подозрении человек отправляли на карантин. Сотрудники НИИ вакцин и сывороток сумели наладить производство лекарств. За время блокады в институте было изготовлено 6,5 тонн препаратов против столбняка, гангрены, дизентерии. Причем в таблетках. Этот НИИ во время войны выпускал иммунопрепараты не только для осажденного Ленинграда и Ленинградского фронта, но и для Балтийского флота, нужд Красной Армии и северо-западных областей. Прививали военных на передовой, санитарные экспедиции ходили по квартирам, искали живых и заставляли принимать таблетки от дизентерии. Главное было проследить, чтобы чуть живой человек таблетку принял. Обычный бич осажденных городов отступил.

На фоне дистрофии и авитаминоза подобралась еще одна болезнь – чахотка, которая передается воздушно-капельным путем. Спасением мог стать усиленный паек, только где его взять было в блокадном городе! С весны 1942 в ход пошло все, что могло содержать витамины – молодые побеги растений, одуванчики, хвоя. Разработанный Л.А Линниковой туберкулин для диагностики, для пробы Манту на туберкулез был испытан и получил статус национального эталона и международного эталона под эгидой ВОЗ. Ленинградские медики не только лечили, но и занимались научными разработками для города и фронта.